Тем, кто занимается исследованием своей родословной и краеведением, известно: факт рождения в данной местности человека, впоследствии ставшего знаменитым, не только прибавляет известности этому населенному пункту, но и подобен прожектору, ярко освещающему невидимые в сумерках мелкие исторические детали, на которые, не будь этого прожектора, никто бы не обратил внимания.
Можно считать, что родине моих предков - деревне Смольгово Любанского района Минской области повезло дважды: во-первых, здесь родился известный белорусско-польский поэт и писатель середины ХIХ века Владислав Сырокомля (Людвик Владислав Франтишек Кондратович, 1823 - 1862). Во-вторых, факт рождения поэта на смольговской земле привлёк внимание к этому месту не менее известного белорусского художника-путешественника Наполеона Орды (1807-1883), автора многочисленных зарисовок старинных белорусских архитектурных пейзажей, запечатлевшего место рождения поэта.
Наполеон Орда из-за участия в восстании 1831 г. вынужден был эмигрировать в Европу, и вернулся на родину только в 1856 г., после объявления Александром II амнистии участникам восстания. Несмотря на сложные житейские обстоятельства, он регулярно совершал путешествия, во время которых делал зарисовки достопримечательных мест родного края. Сугубо личный интерес (мои предки жили в Смольгове с конца XVIII века) заставил меня разбираться: что же за постройки изобразил художник, и могут ли они иметь отношение к моим предкам?
Деревня Смольгово существует и в настоящее время. Но в те времена, когда там родился будущий поэт и писатель, так же, как и тогда, когда Смольгово посетил художник Наполеон Орда, этот населенный пункт фактически состоял из нескольких частей. В центре была расположена деревня Смольгово, населённая крестьянами. С двух её сторон, с восточной и западной, располагались поселения чиншевой шляхты – застенки - Смольгов Большой и Смольговок соответственно. И на самых окраинах – с востока и с запада – располагались два фольварка, которые назывались также: фольварк Смольгов Большой и фольварк Смольговок.
Каждый фольварк представлял собой отдельное хозяйство, где выращивался хлеб и производились другие сельскохозяйственные продукты, как для нужд хозяев, так и на продажу. Кроме полей, огородов и сенокосов, в состав фольварка входил и комплекс хозяйственных и жилых построек, главным сооружением которого был господский (жилой) дом. Смольговские земли с начала ХVI века и на протяжении последующих четырёх столетий принадлежали земельным магнатам князьям Радзивиллам, которые сдавали свои многочисленные имения в аренду менее богатым дворянам, т.н. посессорам. Одним из таких посессоров и был отец поэта – Александр Каэтан Кондратович, арендовавший фольварк Смольгов Большой.
Из биографии Владислава Сырокомли известно, что семья Кондратовичей покинула Смольгово, когда поэту не было ещё и двух лет. В знаменитой книге Сырокомли «Вандроўкі па маіх былых ваколіцах» [17] автор не посвятил Смольгову ни единой строки: Владислав хотел быть честным перед своим будущим читателем – смольговских околиц по малолетству он не запомнил. Отсутствует информация о смольговском периоде жизни семьи и в многочисленных биографиях поэта. Например, автор наиболее основательной биографии Владислава Сырокомли польский исследователь Феликс Форнальчик в своей книге «Hardy Lirnik Wioskowy» [22] в качестве иллюстрации жизни семьи Кондратовичей в Смольгове предлагает только соответствующую статью из издания «Słownik geograficzny Królestwa Polskiego…» [23] и рассказ о том, что изображено на известном рисунке Орды.
В фондах Национального исторического архива Беларуси (НИАБ) имеется большая коллекция инвентарей смольговских фольварков периода владения ими Радзивиллов (1713-1888 гг.).
Поищем же информацию о жизни семьи поэта в Смольгове на страницах этих инвентарей, начав с известной нам даты отъезда семьи из Смольгова.
Действительно, в инвентаре фольварка Смольгова Большого за 1822 г. [5] на заглавном листе отмечено, что фольварк находится «в арендной посессии у вельможного Александра Кондратовича», а в следующем инвентаре [6] составленном в июле 1825 г., стоит фамилия уже другого посессора.
В более ранних инвентарях посессия Кондратовича зафиксирована в 1818, 1816, и в 1810 гг. [4, 3, 2], в инвентаре же за 1808 г. [1]- посессор не указан вообще. Бросается в глаза такая деталь: инвентари, на обложке которых стоит имя Кондратовича, написаны очень аккуратно, красивым, каллиграфическим, абсолютно читаемым почерком – вероятно, это почерк самого арендатора. Если вспомнить, что почерк – одна из характеристик личности, то можно предположить, что также тщательно и аккуратно вёл Кондратович хозяйство фольварка.
Итак, отметим факт, подтверждённый документами: Александр Кондратович был посессором фольварка Смольгов Большой в течение не менее чем 15 лет: с 1810 по 1824 гг.
Хочется отметить ещё один факт, не отражённый в публикациях о Сырокомле советского периода. В отличие от своих соседей – шляхты застенка Большой Смольгов – Кондратовичи не занимались хлебопашеством сами. Земли фольварка обрабатывали «подданные» - крестьяне близлежащей деревни Смольгово, «взтые в аренду» вместе с фольварком. В инвентарях указано их количество – в разные годы от семи до девяти семей. Немного, но всё же это - крепостные, закреплённые за фольварком.
Упомянутый выше биограф Сырокомли, польский исследователь Ф.Форнальчик в своей книге [22] высказавает мнение:
«Кондратовичи были людьми скромными и неконфликтными. На земле, которую арендовали, дествительно использовали труд крепостных (поэт назовёт их «работниками»), но нет даже причин допускать, чтоб их могла встретить со стороны Кондратовичей какая-нибудь обида» (здесь и в дальнейшем перевод с польского автора статьи – прим.авт.).
Это мнение можно было бы считать простым «реверансом» биографа в сторону поэта, если бы автором этой статьи довольно неожиданно не было найдено в метрических книгах Еремичской церкви Рождества Богородицы Бобруйского повета документальное подтверждение этому высказыванию. В страшном 1812-м, когда общая смертность населения возросла в три раза, когда впервые на плодородной Случчине в метрических записях церквей появились причины смерти «с голоду» и «с цинготной болезни», когда про умерших в расцвете жизни (в возрасте 15-50 лет) священники записывали, что их смерть была «натуральною» - в деревне Смольгово НИ ОДИН крестьянин не умер с голода. В 1812-м в этой деревне заактировано только две смерти: один младенец умер «с оспы», один взрослый – «с горячки».
Вернёмся снова к инвентарям: посмотрим на перечень строений фольварка, помещённый в инвентаре 1816 г. [3]:
жилой дом, пекарня, спижарня (хранилище продуктов, чаще муки и крупы), два гумна (место для собранного хлеба и его обмолота), две одрины (место для хранения сена, соломы), обора (помещение для коров), сырница (помещение для складывания и просушивания сыров), пивница (погреб для хранения пива, кваса, молока, овощей, фруктов), сушня (постройка для сушки зерна), магазин.
В 1818 г. к этому списку строений прибавился экономический дом и два свиронка (помещения для хранения отборного обмолоченного зерна), в 1822 г. – возовня (сарай для телег и экипажей), хлевочек, бровар (здесь варили пиво и гнали горелку), сажалка (пруд не только для купания и разведения рыбы, но и для броварных технологий) – чувствуется, что Кондратович был хорошим хозяином!
Добавим к этому отмеченные в инвентарях «пни пчёл старых и млодых», а также садочек в конце огорода, в котором «… деревья вишенные, несколько штук яблонь и грушек, находятся там же и хмельники…» - и нам останется только позавидовать «хозяйственной жилке» Александра Кондратовича: не фольварк, а просто полная чаша! Всё возможное сделал хозяин, чтобы у его молодой жены и будущих детей было всё необходимое для жизни. Даже не хочется и вспоминать о том, что через каких-то два года семья внезапно покинет этот рукотворный «земной рай» по неизвестной причине.
С помощью инвентаря за 1822 г.[5] попытаемся увидеть, каким был жилой дом снаружи и внутри аккурат за год до рождения там будущего поэта:
«ЖИЛОЙ ДОМ старый…»
Насколько же он был стар? В инвентаре за 1810 г. [2] аккуратный, любящий во всём точность Александр Кондратович отмечает: «Дом жилой с крыльцом на 4-х столбах построен в 87 (1787 - прим. авт.) году».
«…длина в локтях 40 ширина 18…»
Переведём габариты дома в более привычную для нас метрическую систему (скорее всего, в 1822 г. в качестве меры длины применялся локоть «варшавский», равный 0,596 м) – получим около (24 м х 11 м) – это более 260 кв. метров площади!
«…дранками крытый…»
Дранки - длинные и тонкие сосновые дощечки, их укладывали по кровле горизонтальными рядами внахлёст. В 2011 г. автору удалось обнаружить остатки такой кровли на сохранившемся сарае в соседней деревне недалеко от Смольгова (см. фото).
Типовая внутренняя компоновка усадебного дома в то время была трёхчастной. Одну треть длины занимали сквозные сени, расположенные по центру, имеющие выход с одной стороны на крыльцо, с другой стороны – в сад. По обе стороны сеней располагались жилые помещения.
«…в нём с одной стороны комната большая 1, меньших 2, из них в одной – перегородка…»
Это описание «господской» половины дома, занимавшей третью часть всей площади: по современным меркам, около 80 кв. м. жилой площади на семью из трёх человек – совсем неплохо.
« …с другой стороны изба челядна 1, комора 1, спижарня 1, сеней 2»
Это хозяйственная половина, где разместились помещение для слуг, кладовая для хранения разных вещей и кладовая для хранения съестных припасов.
«Во всём доме окон больших из стекла белого в малые рамы восемь,
окон той же величины из стекла мелкого пять.
Дверей одинарных из досок столярской работы - все без каких-либо окон 14, из них на завесах и кунах железных семь, на бегунах 8 (всего – 15! прим. авт.), при них клямок две, защепов с пробоями шесть, крючков с пробоями пять»
Немного удивляет количество дверей - пятнадцать - на восемь помещений в доме. Видимо, большинство помещений были проходными, и тогда это не считалось неудобным (вспомним современные тенденции делать каждый закуток отдельным).
«Печей ординарных из кафли зеленой три, печь крыжовая кирпичная одна, обычная из кафеля серого одна. Коминков малых три»
Конечно, печи, облицованные красивым зелёным кафелем, были на господской половине дома, так же, как и три небольших камина, служивших не столько для обогрева, сколько для освещения в вечерние часы. На хозяйственной половине – «крыжовая» печь для приготовления пищи и обычная для обогрева.
«Пол в комнатах и одних сенях из досок, в остальных из глины
Обшивка стен везде из досок. Труб над крышей выведенных две».
Традиция объединять дымоходы нескольких печей возникла ещё во времена Речи Посполитой, когда налоги платились «подымно» - в зависимости от количества труб – «дымов» - в хозяйстве.
«ГАНОК старый, на четырех столбах установлен, дранками крытый,
ступеньки с перилами. Двери одинарные на бегунах (специальное деревянное устройство, заменяющее дверные петли – прим. авт.) и защепках с пробоями».
Такое крыльцо (ганок) являлось непременной принадлежностью помещичьего дома, отличавшей его от дома крестьянского. С крыльца хозяин наблюдал за ходом работ, летом ганок мог служить террасой.
Среди главных строений фольварка нужно отметить ещё одно: дом экономический, согласно описанию представлявший собой обычную крестьянскую хату-пятистенку. Такие старые хаты ещё сохранились в Смольгове и окрестностях (см. фото).
Кондратовичи прожили в Смольгове 15 лет: дольше, чем в других, взятых впоследствии в аренду фольварках: в Ясковичах – 6 лет (1825-1831), в Кудиновичах – 4 года (1831-1835), в Мархачёвщине – 6 лет (1835-1841).
Можно предположить, что причиной, заставившей их покинуть «насиженное гнездо», было повышение арендной платы: естественная реакция владельца на рост доходов посессора, успешно ведущего хозяйство фольварка.
Как же изменялась застройка фольварка Большого Смольгова после отъезда семьи Кондратовичей?
В следующем инвентаре [6], составленном 9 июля 1825 г. новым посессором Мержиевским, описана та же дворовая застройка, что и при Кондратовичах.
А в двух последующих инвентарях: за 1836 г. [7] и 1837 г. [8] названа дата постройки там нового жилого дома: 1825 и 1828 гг. соответственно. Инвентари составлялись разными людьми, поэтому, простим им это расхождение в три года.
Быть может, 38-40 лет (вспомним: «кондратовичский» дом построен в 1787-м) – действительно большой срок «жизни» для дома без фундамента, из брёвен, хоть и сосновых, но ничем не обшитых и не пропитанных водоотталкивающим составом? Или дом уничтожил пожар, возникший из-за удара молнии или небрежности при топке печей? Документы ничего не говорят об этом.
Вот описание нового жилого дома из инвентаря фольварка Смольгова Большого 1847 г. [8]:
«Господский дом построен в 1828 году в половине из круглого, а в половине из отесанного бревна (круглые и отесанные брёвна в срубе чередовались - прим. авт.), покрыт дранею, длиною 25 шириною 17 локтей, в оном сени, комнат разной величины шесть и столовая, пол и потолок из досок, печи, окошка и двери с надлежащею оковкою»
Новый дом имеет другое соотношение сторон (3:2) и меньшую площадь: при переводе «варшавского» локтя в метрическую систему получаем 15 м х 10 м – 150 кв.м. Наличие в доме крыльца на четырех столбах в инвентаре не отмечено.
Сколько лет простоял этот дом? Точно неизвестно, но в последующих инвентарях фольварка Большого Смольгова за 1863, 1867 и 1868 гг. [9, 10, 11] описании дворных строений жилой дом вообще отсутствует (неужели снова пожар?). Главным строением фольварка становится перестроенный старый «дом экономический».
«ДОМ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ в 1809 году (на самом деле впервые отмечен Кондратовичем в инвентаре 1818 г. – прим. авт.) из дерева брусового построен, а в 1853 г. подчинен, на штандарах (дубовые колоды, заменяющие фундамент – прим. авт.), дранею покрыт, длиною 30ть шириною 10ть локтей (18 м х 6 м – прим. авт.). Вход через малые с 4мя столбами с крышею крыльцо…»
Видимо, простоявший всего около 25 лет, вновь построенный в 1825/28 г. жилой дом, около 1853 г. был утрачен при пожаре, и новый арендатор, не проживавший в фольварке, не посчитал нужным его восстанавливать, а предпочёл перестроить дом экономический: последний удлинили на одну треть, пристроили крыльцо и произвели внутреннюю перепланировку помещений.
Через 9 лет, в 1876 г. [12], мы вновь видим наличие в фольварке очередного недавно (не более восьми лет назад - после 1868 г.) построенного жилого дома:
«Жилой господский дом частично на штандарах, частично на камнях, крыша соломенная, длина 33, ширина 16 аршин, высота 4 ¼ , прочный…»
Четвёртый вариант главного фольварочного дома размерами напоминает первый, бывший в фольварке при Кондратовичах. Однако инвентарь 1876 г. составлен скупо, без описания архитектурных деталей, и о наличии крыльца с колоннами в доме ничего не сказано.
В контексте нашего исследования, мы не можем не вспомнить отмеченный в начале статьи факт: в Смольгове был не один, а два фольварка. Из любопытства, заглянем мельком и в инвентари фольварка Смольговка, расположенного с западной стороны смольговского жилого массива.
Инвентари этого фольварка за 1839 [13] и 1860 [14] гг. описывают один и тот же жилой дом размером около 22 х 11 метров:
«ЖИЛОЙ ДОМ с соснового дерева дером покрытый, с двумя кирпичными через крышу выведенными трубами, с крыльцом на четырех столбах, длиною 32 шириною 16 аршин. В нем сени о двух полукруглых окошках…»
В описании имения Смольговка 1877 г. [15] находим дату строительства этого дома – 1830 г. Здесь отмечено, что он уже «покрыт соломою».
Настало время отвлечься от описаний и рассмотреть внимательно рисунок Наполеона Орды. На нём мы видим «парадный двор» усадьбы небогатого помещика: просторный деревянный дом с застеклёнными окнами, увенчанный высокой (половина общей высоты дома) крышей. Такая высокая крыша, с одной стороны, делала даже одноэтажное здание очень внушительным, с другой стороны, крутые скаты предохраняли от протекания. Автор затрудняется по рисунку определить материал кровли дома: возможно, что это солома, т.к. горизонтальных рядов, характерных для укладки дранки, на рисунке не видно. Своеобразным украшением дома служило крыльцо с колоннами, обращённое на широкий двор-дединец, предназначенный для удобного проезда экипажей к самому дому. На дединце, кроме жилого дома, ещё две хозяйственные постройки, в центре его - специально высаженные в круг деревья, венчает зелёную композицию высокий тополь.
Трудновато оценить пропорции – длину к ширине – изображённого дома, так как перспектива уменьшает размеры, а рисунок – это всё-таки не чертёж, подчиняющийся строгим правилам. Автор оценивает их примерно, как (2-2,5):1, т.е. длина в 2-2,5 раза больше ширины.
Теперь сравним с рисунком данные инвентарей о постройках в смольговских фольварках, представив их для наглядности в виде таблицы:
Годы Размер и Крыльцо Количество
соотношение сторон на 4х столбах труб
-------------------------------------------------------------------------
Фольварк Смольгов Большой
1787-1825 24м х 11м 2,2:1 есть две
1828-1853 15м х 10м 3:2 не отмечено не отмечено
1853-1868 18м х 6м 3:1 есть не отмечено
1876 24,5м х 11,4м 2,15:1 не отмечено две
Фольварк Смольговок
1830-1877 22м х 11м 2:1 есть две
-------------------------------------------------------------------------
Попытаемся определить по скупым внешним признакам этих строений, указанным в инвентарях, какое из них мог увидеть и изобразить Наполеон Орда.
В первой строке нашей таблицы - характеристики дома, в котором в 1810-1824 гг. жили Кондратовичи, и действительно родился будущий поэт. Дом, изображённый Наполеоном Ордой, вполне соответствует этому описанию.
Но ведь дом из первой строки прекратил своё существование в 1825-28 гг., и зарисовать его до этого времени мог, разве что, живший в нём с семьёй отец поэта, но никак не Орда, возвратившийся на родину только в 1856 г.
Вторая строка таблицы: следующий по времени жилой дом фольварка отличается иными пропорциями основных размеров и отсутствием главной детали – крыльца на четырёх столбах. В совокупности с фактом прекращения его существования до 1853 г. делаем вывод, что Наполеон Орда нарисовал не этот дом.
Третий вариант - перестроенный экономический дом – хотя и не противоречащий по времени существования (перестроен в 1853-м, в 1868-м ещё был), скептически настроенный исследователь отбросит, произнеся знаменитую фразу К.С.Станиславского: «Не верю!». Не верю, потому, что скромный экономический дом не мог быть накрыт такой высокой «барской» крышей. Не верю, что на неоштукатуренном и необлицованном доме не были бы видны следы перестройки – удлинения его на одну треть. И, наконец, пропорции: слишком длинный и узкий он по сравнению с домом нарисованным.
Для уверенного подтверждения, что на рисунке Орды - дом 1876 г. из четвёртой строки таблицы нам не хватает наличия в соответствующем инвентаре мелких архитектурных деталей.
Конечно, характеристики дома в фольварке Смольговке (последняя строка таблицы) кажутся «притянутыми сюда за уши», ведь фольварк не тот - но всё же, всё же… Полное соответствие изображённому дому! А в словесном описании присутствует ещё одна точная деталь: наличие в сенях двух полукруглых окошек (одно из них мы ясно видим на рисунке справа от входной двери).
Напомним, что фольварк Смольговок был расположен возле того же смольговского жилого массива (застенки плюс деревня), имеющего протяженность всего-то около километра - правда, с противоположной, западной стороны. Как раз с этой стороны, по дороге от Слуцка, и должен был подъезжать к нему экипаж неутомимого художника. И постройки именно фольварка Смольговка – это первое, что он увидел бы, подъезжая. И что обычно делает путешественник, приехав в незнакомое место? Конечно, останавливается и расспрашивает местных поселян: что это за постройки? Что же он мог услышать в ответ?
Шестидесятые годы, с момента отъезда арендаторов Кондратовичей прошло 40 лет… Теперешние взрослые, бывшие тогда детьми, никаких Кондратовичей не помнят, а взрослые 1820-х уже все на погосте. А Смольгов, вообще-то, был полесской глубинкой, расположенной в стороне от главных дорог, связывающих крупные населенные пункты. И самые культурные его жители – шляхта смольговских застенков – как свидетельствуют ревизские сказки 1864 г. – тогда были поголовно неграмотными (это их дети уже будут уметь читать, благодаря открытию здесь церковно-приходской школки). Что им Владислав Сырокомля, написавший какие-то непонятные книги? И кто он вообще такой?
Это всё к тому, что вряд ли кто-то из местных мог точно указать место пребывания бывших панов. А экипаж-то как раз остановился возле фольварка Смольговка, и всё здесь так, как надо: и усадебный дом, и ганок с четырьмя колоннами… Конечно, нельзя исключать и вариант ответа на вопрос, что на противоположной стороне Смольгова никакого господского дома нет (мы знаем из инвентарей, что в шестидесятые годы так оно и было). Стоп-стоп, остановим полёт фантазии - не будем делать поспешных выводов – мы рассмотрели ещё не все имеющиеся факты.
Давайте будем точными во всём: изображение, которое мы рассматриваем, вовсе не рисунок (?!). Это – литография, изобретенная в 1796 г.: оттиск рисунка на бумаге, приложенной к специальному гладкому камню, на поверхность которого специальной обработкой наносятся линии рисунка, которые получают свойство принимать типографскую краску. Как правило, камень обрабатывает мастер, по специально «прорисованному» художником изображению, выполненному на копировальной бумаге, позволяющей перенести рисунок на камень.
В фондах Национальной библиотеки Беларуси хранится папка с подлинными литографиями Наполеона Орды, в том числе и «смольговской». На некоторых из них Ордой отмечены не только год, но и день, и месяц, когда был сделан рисунок, послуживший основой для литографии. На рассматриваемой нами литографии, к сожалению, дата создания рисунка отсутствует, указаны только даты рождения и смерти Владислава Сырокомли. Скорее всего, первоначальный рисунок к моменту издания литографии был утерян, а воостановить точную дату его создания по памяти художник не смог.
Автору статьи удалось найти в Сети ещё два варианта изображения смольговского фольварка, сделанных Наполеоном Ордой.
На рисунке (http://ru.wikipedia.org/wiki/Файл:Smolgow_Smolhow_Syrokomla_birthplace_Klosy_1877.jpg ) все элементы пейзажа на своих местах, только художник «подновил» строения, «облагородил» деревья, «скосил» траву… Если на первом изображении в фольварке просматриваются следы некоторого запустения: обветшавшие кровли, разрушающиеся трубы на крышах, отсутствуют некоторые стёкла в рамах, то второе изображение тех же строений, видимо, должно было показать зрителю, как опрятно выглядел тот же дом во время пребывания там Кондратовичей.
Наполеон Орда сделал и третий вариант этого пейзажа - рисунок карандашом, подкрашенный акварелью мы видим на иллюстрации в книге Л. Нестерчука «Наполеон Орда. Шлях да бацькаўшчыны» [24].
Почему-то он производит впечатление безжизненного «марсианского» пейзажа… Возможно, из-за отсутствия человеческих фигурок и травы, или от резких теней деревьев и построек при затянутом облаками небе. А главный дом вообще выглядит «кукольным» из-за отсутствия теней от столбов крыльца.
Делаем вывод, что из трёх вариантов изображений смольговского фольварка, сделанных Ордою, самым богатым на подробности изображения деталей пейзажа является первый. Вероятно, рисунок для первой литографии и был сделан «на пленэре», остальные два – это не совсем законченные его «кабинетные» варианты.
Удивительно, но до нас дошло и четвёртое изображение «колыбели» поэта!
Те же строения мы видим на рисунке, служащем иллюстрацией к очерку Адама Киркора «Литовское полесье», помещённому в 1 части 3-го тома многотомника «Живописная Россия», изданного П.П.Семёновым в 1882 г. в Петербурге [16].Автор очерка Адам Киркор привёл только фамилию художника – Дмоховский (к слову, имён или инициалов нет и рядом с фамилиями остальных шестнадцати художников – иллюстраторов очерка). Дмоховскому приписаны ещё 43 иллюстрации – наибольшее число среди всех художников – иллюстраторов очерка (для сравнения отметим, что второе место занимает Крашевский с одиннадцатью иллюстрациями, а авторство Орды помечено только на четырёх).
Сначала кажется, что рисунок Смольгова несомненно принадлежит карандашу художника Винцента Дмоховского (1807-1862) – к сожалению, не такого известного у нас, как Наполеон Орда. У него типичная для литвина-патриота своего времени биография: незаконченный Виленский университет (1826-1829), участие в восстании 1831 г., вынужденная эмиграция, возвращение на родину после амнистии в 1837 г. Жил и работал в Вильне, имел там свою художественную мастерскую. Как и Орда, рисовал, в основном, примечательные исторические места Беларуси. Правда, количество работ у него скромнее, чем у Орды – немного более ста. В книге «Slownik artysow polskich…» [20] находим информацию, что Винцент Дмоховский нарисовал 7 небольших акварелей с изображениями литовских замков непосредственно по заказу Киркора, а по возвращению в Вильно в 1858 г. (после трёх лет жизни в фольварке Брыцянка под Новогрудком) «… нарисовал множество небольших пейзажей».
Умер в том же 1862 г., что и Владислав Сырокомля, только на полгода раньше – в феврале. Именно Сырокомля написал некролог на смерть Винцента Дмоховского, что косвенно свидетельствует о дружбе двух выдающихся представителей белорусской культуры.
Но давайте тихонько, случайно перевернём только одну страничку очерка Киркора и посмотрим на следующую иллюстрацию – «Могила Кондратовича в Вильно» на стр.133, автором которой отмечен тоже Дмоховский… Как Дмоховский?! Винцент, умерший на полгода раньше Владислава, нарисовать его могилу никак не мог!
Обратим внимание на буквы T.J.D., которыми художник отметил своё авторство в углу рисунка. Вероятно, что D. – это Дмоховский, а вот разгадку букв T.J. мы найдём в вышеупомянутом издании «Slownik artysow polskich…» [20]: это Тадэуш Ян Дмахоўский (1856-1930), тоже жудожник и, кстати, родственник Винцента. В этом словаре засвидетельствовано, что Тадэуш Ян действительно был одним из иллюстраторов очерков Киркора в «Живописной России», «…где его рисунки отмечены буквами T.J. и T.J.D, которые в списке иллюстраций поданы, как работы Дмоховского (без имени)».
Хотя (а может – потому что) иллюстрация с изображением Смольгова не помечена никакими инициалами, нужно отметить, что в словаре [20] мы найдём информацию ещё про двух Дмоховских, имеющих отношение к искусству. На всякий случай, прочтём их короткие биографии: вдруг под ником «Дмоховский» Киркором зашифрованы не двое, а четверо художников?
«Белорусского Че Гевару» Генриха Дмоховского (1810-1863)можно сразу исключить из списка иллюстраторов очерков Киркора: он практически всю жизнь провёл за границей. Во времена между восстаниями искусство являлось для него источником средств к существованию, но он занимался не рисованием, а исключительно скульптурой: изготавливал плакетки и медальоны с барельефными портретами современников и известных исторических личностей. В мае 1861 г. он вернулся на родину. Осенью 1862 г. ещё успел спроектировать надмогильный памятник Владиславу Сырокомле в виде обелиска с портретным медальоном последнего (памятник так и остался проектом), а в январе 1863 г. принял активное участие в восстании и был убит в бою 14 мая 1863 г.
Четвёртой персоной, имеющейся в словаре [20], является сын Винцента Дмоховского – Владислав Дмоховский (1838-1913). Учился он сначала в Вильно, потом в Париже, вернуться на родину в 1862 г. его заставила смерть отца. Дальше всё, как и полагается: участие в восстании 1863 г., арест, тюрьма. С 1866 г. жил в Варшаве, где работал, между прочим, и в качестве иллюстратора в польских журналах. Владислав рисовал маслом и акварелью, чаще всего сцены с лошадьми. Есть в его жизни и этап рисования пейзажей, но – польских, а не литовских. В 1884 г. переехал на постоянное жительство в Нагородовичи Гродненской губернии и начал основательно заниматься хозяйством, почти оставив занятия живописью.
Мог ли Владислав Дмоховский принимать участие в издании очерков Киркора в «Живописной России»? Без сомнения, мог, так как был профессиональным иллюстратором. От момента смерти отца до издания очерков прошло 20 лет, нужно же было подготовить рисунки отца, чтобы они могли быть использованы в качестве иллюстраций. Конечно, что лучше сына этого никто не мог сделать, хотя бы Владислав в это время и жил в Варшаве. Однако, о том, что, живя в Варшаве, Владислав совершал путешествия по белорусской территории и рисовал белорусские пейзажи, нигде информации не встречается.
Значит, иллюстрация в «Живописной России» помещена уже после смерти Дмоховского, а его рисунок для этой литографии мог быть сделан не позже осени 1861 г. (на деревьях есть листья) - ещё при жизни Владислава Сырокомли.
С первого взгляда рисунок просто ошеломляет: не только те же самые строения, но и тот же ракурс, та же «точка съёмки», та же высота деревьев, что и у Наполеона Орды! Как же это возможно? Неужели Дмоховский скопировал рисунок у Орды? Или художники ездили вместе на «смольговский пленэр»? Вопрос о том, что именно изображено, как-то сразу отходит на второй план…
Владислав Сырокомля приехал в Вильно в январе 1853 г. малоизвестным автором, опубликовавшим пока ещё только несколько стихотворений. Именно на виленский (отнесём сюда и его жизнь в фольварке Борейковщине) период его жизни приходится расцвет его таланта, публикация лучших его произведений и приобретение широкой известности. Он сразу вошёл в кружок виленской интеллигенции, собиравшейся у Адама Киркора. Вероятно, там и произошло его знакомство с Дмоховским. Не вдаваясь в подробности развития взаимоотношений поэта и художника, отметим, что теоретически Дмоховский мог нарисовать усадьбу в Смольгове на протяжении девяти лет: с весны 1853 до осени 1861 гг.
Сравним даты: на папке с рисунками видов Минской губернии Наполеон Орда сам проставил годы: 1864-1876. Отсюда вывод: на «совместном пленэре» художники не были, а рисунок Дмоховского – первичен по времени.
Когда и как мог быть выполнен рисунок Дмоховского? Известно, что в 1853 г. Винцент Дмоховский получил заказ от известного археолога, историка и этнографа Евстаха Тышкевича на серию видов руин литовских замков, рисованием которых с натуры он занимался несколько лет. Возможно, в одной из этих поездок у него нашлось время, чтобы завернуть в Смольгово? Но это предположение кажется маловероятным: Сырокомля ещё не был настолько знаменит, чтобы малознакомый художник поспешил запечатлевать место его рождения. А может, Дмоховский поехал туда специально, уже в 1861 г., чтобы сделать приятный подарок своему другу Владиславу, тогда уже тяжело больному, измученному неурядицами в личной жизни, алкоголизмом и материальными проблемами? Но вне зависимости от конкретного года поездки, в период 1853-1861 гг. натурой для рисунка Дмоховскому мог послужить только фольварк Смольговок (ведь в фольварке Смольгов Большой в этот период жилого дома вообще не было!) – т.е. совсем не тот, где жили Кондратовичи.
Правда, возможен ещё один вариант: никакой поездки в Смольгово и не было. Талант Владислава Сырокомли были многогранен. В издании его книги «Вандроўкі па маіх былых ваколіцах»[17] размещен рисунок усадьбы Залучье, которую арендовала семья поэта в 1841-51 гг., с комментарием: «рисунок автора».
Возможно, способность рисовать Владислав получил по наследству от отца, и в его семейном архиве был набросок смольговского дома, сделанный когда-то Александром Кондратовичем. А Дмоховский только его «облагородил». В конце концов, вспомним о современном способе создания фотороботов и представим такую картину: приехавший в гости в Борейковщину Винцент Дмоховский сидит с карандашом и листом бумаги, а рядом с ним - Александр Кондратович (умер в 1858 г.) рассказывающий художнику, как выглядел фольварк в Большом Смольгове, и делающий замечания к создаваемому на его глазах художником фоторо… извините, рисунку фольварка.
Конечно, дом в Смольгове с крыльцом на четырёх столбах был типовым архитектурным проектом усадьбы небогатого помещика того времени, таких строений было много, и нарисовать его «по памяти» было несложно. Но можно ли считать, что в этом случае нарисован настоящий фольварк Большой Смольгов 1823 года?
Вернёмся ещё раз к вопросу, заданному автором в начале статьи: что же за постройки изобразил художник? Ведь на рисунках – не только господский дом, есть ещё и полное изображение небольшого хозяйственного строения слева от него. Просмотрим ещё раз описания строений в инвентарях с целью найти построенное из брёвен, крытое соломой отапливаемое (две трубы на крыше) и имеющее окна хозяйственное строение, размером значительно меньше главного дома.
В последних инвентарях «кондратовичского» периода (1818 и 1822 гг.) есть дом экономический (тот, который впоследствии был перестроен) – но он крыт дранкою и имеет только одну печь (соответственно, одну трубу).
Есть ещё отапливаемый, крытый соломою свиронок – но в нём нет окон, и он имеет галерею на шести столбах. Увы – ни одно из этих строений не подходит. Отсюда вывод: никто «по памяти» место рождения поэта не рисовал.
В инвентарях же «неправильного» фольварка Смольговка 1859 и 1860 гг. в описании дворных построек, кроме жилого, есть ещё два отапливаемых строения: фольварочный дом и кухня.
Фольварочный дом, построенный в 1850 г., покрыт соломою, имеет две трубы, но по размерам он сравним с жилым (жилой 32х16 аршин, фольварочный – 34х14).
А вот описание строения кухни - ничего не могу с этим поделать - вполне соответствует строению, изображённому на рисунках: из брёвен, крыта соломою, имеет две печи, три окошка в шесть стёкол и одно - с одним стеклом.
Привычка доводить все дела до конца заставила автора просмотреть и последний по времени документ, который касается фольварка Смольговка: «Описание имения Смольговка 1877 г.» [15] (после 1877 г. оба смольговских фольварка стали называться имениями). Тут ждал приятный сюрприз в виде плана размещения строений (см. рисунок):
Жилой дом (объект №1) и кухня (объект №2) расположены на плане именно так, как на рисунках обоих художников. На плане имеется и третье строение, часть которого изображена Наполеоном Ордой в левой части рисунка: это «дом для рабочих» (объект №3) по описанию 1877 г.[15}, он же «фольварочный дом» по инвентарям 1859 и 1860 гг. [14].
Глядя на план, можно представить и «точку съёмки» - то место, где стоял мольберт художника: левее конюшни (объект № 7), тоже выходящей на дединец, но не попавшей «в кадр».
Получается, что и Винцент Дмоховский, и Наполеон Орда выбрали одну и ту же «точку съёмки» в разное (судя по высоте деревьев на рисунках – не отличающееся более чем на 2-3 года) время, потому что оба были художниками – пейзажистами и мыслили одинаково, считая эту точку наилучшей. Этим и может быть объяснено поразительное сходство их рисунков.
Как уже отмечалось, Дмоховский не мог быть в Смольгове позже осени 1861 г. С учётом того, что дату рисунка Орды нужно максимально приблизить к дате рисунка Дмоховского (из-за большой схожести размеров крон деревьев, ведь тополь – чемпион по скорости роста в наших широтах!), реальным временем создания рисунка Орды будет лето 1864 г..
Итак, для имевших терпение дочитать до конца рассуждения автора, подведём итоги:
1.Настоящий жилой дом фольварка Смольгова Большого, где родился Владислав Сырокомля, ни Винцент Дмоховский, ни Наполеон Орда нарисовать с натуры не могли: этот дом прекратил своё существование в 1825-28 гг.
2.Сопоставляя даты из биографий Владислава Сырокомли, Наполеона Орды и Винцента Дмоховского, можно утверждать, что выезды двух последних в Смольгово могли состояться в 1861-1864 гг.
3.Так как, без сомнения, на обоих рисунках художники изобразили главное строение фольварка – жилой дом, а в указанный период в фольварке Смольгов Большой жилого дома не было, и, учитывая совпадение расположения строений на рисунках с планом расположения строений в имении Смольговок в 1877 г. и внешнего вида изображенных на рисунках строений с их описанием в инвентарях фольварка Смольговок, можно с уверенностью утверждать, что натурой для обоих художников послужил жилой дом фольварка Смольговка, расположенного на западной окраине Смольгова, в котором семья Кондратовичей никогда не жила.
Прошло почти два столетия, и в современном Смольгове уже ничего не напоминает про существование былых фольварков. Вот так выглядит сейчас место, где когда-то жила семья Кондратовичей (см.фото).
А на месте, где находился «неправильный» фольварк Смольговок, вообще не за что «зацепиться глазу» (см.фото)
И только пожелтевшие страницы архивных документов хранят память о былом смольговских фольварков и их хозяев…
Михайловская С.В.
Минск, 2012
Список использованных документов:
1. НИАБ, КМФ-5 оп.1 ед.3900 Инвентарь фольварка Б.Смольгова 1808 г.
2. НИАБ, КМФ-5 оп.1 ед.3901 то же 1810 г.
3. НИАБ, КМФ-5 оп.1 ед.3902/1 то же 1816 г.
4. НИАБ, КМФ-5 оп.1 ед.3903 то же 1818 г.
5. НИАБ, КМФ-5 оп.1 ед.3904 то же 1822 г.
6. НИАБ, КМФ-5 оп.1 ед.3905 то же 1825 г.
7. НИАБ, КМФ-5 оп.1 ед.3905а то же 1836 г.
8. Фонд 142 оп.1 ед.1728 Инвентарь фольварка Смольгова 1847 г.
9. НИАБ, КМФ-5 оп.1 ед.3906а Инвентарь фольварка Б.Смольгова 1863 г.
10. НИАБ, КМФ-5 оп.1 ед.3907 то же 1867 г.
11. НИАБ, КМФ-5 оп.1 ед.3907/1 то же 1868 г.
12. НИАБ, КМФ-5 оп.1 ед.3909 Инвентарь им.Смольгова 1876-1888 гг.
13. НИАБ, ф.142 оп.1 ед.1727 Инвентарь фольв. Смольговка 1839 г.
14. НИАБ, КМФ-5 оп.1 ед.3923/1 то же 1860 г.
15. НИАБ, КМФ-5 оп.1 ед.3925 Описание имения Смольговка 1877 г.
16. Живописная Россия – Т.3. Репринт. воспроизв. изд.1882 г. – Мн.: БелЭн, 1993.
17. Сыракомля Ў.Вандроўкі па маіх былых ваколіцах – Мн.: Маст. літ., 2002
18. Беларусь у малюнках Напалеона Орды – Мн.: Ураджай, 2001
19. Лаўрэш Л. Нагародавічы /Наша Слова № 49 (1044) 7.01.2011 г.
20. Slownik artysow polskich i w Polsce dzialajacich/ T.2 - Widawiectwo Polskiej Akademii Nauk, 1975
21. Litwa w twórczości Władysława Syrokomli /WILNIANIE ZASŁUŻENI DLA LITWY, POLSKI, EUROPY I ŚWIATA /Syrokomla Władysław (Ludwik Kondratowicz) (1823 - 1862). Autor Irena Rusakiewicz.
NG 31 (467), 2000 r. Nasz Czas
22.Fоrnalczik F. Hardy Lirnik Wioskowy - Poznan, 1979
23.Słownik geograficzny Królestwa Polskiego i innych krajów słowiańskich - Т.10 - Warszawa : nakł. Filipa Sulimierskiego i Władysława Walewskiego, 1880-1914